Из воспоминаний Джорджа Оруэлла о его работе в книжном магазине:

"Большинство наших посетителей были из тех, что досаждают везде; но книжные магазины для них особенно привлекательны. Например, почтенная леди, которая прочитала «такую замечательную книгу» в 1897 году и спрашивает, не можем ли мы ее достать. К несчастью, она не помнит ни названия, ни автора, ни содержания, но вспоминает, что у книги был красный переплет.

читать дальшеЕсть еще два хорошо известных типа людей, тиранящих каждый книжный магазин. Один — опустившийся старик, пахнущий заплесневелыми сухарями, который приходит ежедневно, порой по несколько раз в день и пытается навязать вам никому не нужные книги. Другой заказывает огромное количество книг, за которые не имеет ни малейшего намерения платить. Мы могли откладывать книги или заказывать их для людей, которые обязывались их оплатить. Почти половина тех, кто заказывал у нас книги, никогда за ними не приходила. Сначала это поражало меня. Зачем они это делали? Они приходили, заказывали редкие, дорогие книги, напоминали нам о них несколько раз и потом исчезали навсегда.

В таких городах, как Лондон, всегда много полусумасшедших, слоняющихся по улицам; их словно притягивает к книжным магазинам — одному из немногих мест, где можно долго пробыть бесплатно. Со временем научаешься узнавать таких людей с первого взгляда. За их пафосными речами проглядывает что-то убогое и растерянное.

Под рождество мы проводили десять лихорадочных дней, рассылая рождественские открытки и календари — это дело утомительное, но в конечном счете прибыльное. В моей памяти застряла одна строчка из накладной квитанции: «Две дюжины Иисуса-младенца с кроликами».

Продать Диккенса и Шекспира почти всегда было нетрудно. Диккенс — один из тех авторов, которого люди всегда «собираются прочитать» и о котором, как о Библии, имеют некоторое представление.

Хотел ли я быть профессиональным продавцом книг? В конечном счете — несмотря на доброту моего хозяина и счастливые дни, которые я провел там, — нет.

Научиться этому делу несложно, а если вы что-то знаете о содержании книг, то это сразу обеспечивает успех. Большинство книготорговцев книг не знают. Это легко обнаружить, посмотрев их заказы.

К тому же это гуманная профессия, которую можно вульгаризировать только до определенной степени. Синдикаты никогда не смогут вытеснить маленького независимого книготорговца, как они вытеснили бакалейщика и молочника.

Но это нездоровая работа: ни один предмет не собирает столько ядовитой пыли, как книги, и нигде так охотно не умирают мухи, как на книжных корешках.

Но главное, из-за чего я не выбрал профессию книжного продавца, — то, что именно там я перестал любить книги.

Когда-то я действительно любил книги — любил их вид, их запах, прикосновение к ним, особенно если они были старше полувека. Не было большей радости, чем купить кучу книг за шиллинг на деревенском аукционе: забытые поэты восемнадцатого века; газеты прошлых лет; разрозненные тома забытых романов; подшивки женских журналов «шестидесятых». Но с тех пор, как я стал работать в книжном магазине, я перестал покупать книги. Когда их видишь постоянно, массой в пять — десять тысяч томов, книги утомляют и даже слегка надоедают. Теперь я покупаю их по одной, от случая к случаю, и это всегда книга, которую я хочу прочитать и не могу ни у кого занять. И я никогда не покупаю старья. Сладостный запах ветхой бумаги потерял для меня свое очарование. В моем сознании он слишком близко связан с параноидальными посетителями и мертвыми мухами."

Моя работа в книжном магазине практически полностью соответсвует тому, что написал Оруелл. Никто бы не смог сказать лучше, КАК ЭТО БЫЛО НА САМОМ ДЕЛЕ.