"Веди меня в танго на ощупь", Zootexnik & naviatedeska

Название: Веди меня в танго на ощупь
Автор: naviatedeska
Артер: Zootexnik
Бета: Эйк, Chibi-Yaten
Размер: макси, 33071 слово
Пейринг/Персонажи: Крис/Себастьян, Скарлетт, Роберт (Дауни мл.)
Категория: слэш, элементы гета
Жанр: драма, романс, танцевальное (танго) AU
Рейтинг: NC-17
Предупреждения: хождение по лезвию, напряжённые отношения, UST на грани ненависти, мутные мистические отсылки
Краткое содержание: Крис никогда особо не задавался вопросом, что такое счастье. Счастлив ли он? Почему он такой, какой есть? И хочет ли он что-то менять в этом течении жизни? Он не спрашивал себя, и когда всё вокруг завертелось так неожиданно ярко и быстро, его мнения тоже никто не спросил.
Размещение: запрещено без разрешения автора
Благодарности: читать дальшеВсем моим дорогим людям, которые поддерживали меня, дедлайнерское чудище, и не давали сойти с дистанции.
солнце Chibi-Yaten
потрясающую Zootexnik, которая, кажется, теперь будет ассоциировать со мной только слова ДЕДЛАЙН, ЧУДИЩЕ и ЕЩЁ ХОЧУ)))
дорогую Эюшку
моих невероятных готовых на всё и немного больше альфаридеров Guy_from_Brooklyn, Дианунг, Anarda и Княгиня Ольга, без которых всё это происходило бы уныло и без должной искры...
Спасибо, солнцы, от всего сердца. Мы снова сделали это, все вместе!!! <333
Скачать: читать дальшетут будет ссылка когда автор проспится

gancho (ганчо) - крюк, мах ногой под колено партнеру
giro (гиро) - поворот в паре
ocho (очо) - поворотные движения стоп, похожие на 8

Мутная белёсая плоскость — как плотный утренний туман, стекающий в низины, или ровная изморозь на лобовом стекле в особенно влажный и ветреный зимний день. Как изнанка чего-то определённо прекрасного, но скрытого от глаз.

Крис всё стоял перед зеркалом, ровно покрытым конденсатом, и ждал, когда, наконец, появится оно — его отражение. На прекрасное он, конечно, походил с большой натяжкой. Да и было в этом что-то противное — сухой, чистой ладонью стирать конденсат с зеркала в общих душевых фирмы. Он брезговал.

Была и другая правда.

Каждый раз Крис смотрел на себя в зеркало, подставляя ему то одну щёку, то другую. Даже подбородок с массивным кадыком — когда тщательно выбривал его. И всё пытался понять, что же с ним не так. Что. Почему так отвратительно смотреть в собственные глаза. Почему они словно мёртвые.

О, нет, он отлично притворялся добродушным, искренним, милым и дружелюбным. Ему вообще отлично удавалось брать — и надевать на себя это почти не жмущее нигде смешливое добродушие.

— Крис? — дверь из раздевалок приоткрылась, и в душевые заглянул Робин. — Тебя ждать? Мы тут решили пиво выпить в честь отличного завершения этого чёртового заказа.

Да уж, заказ был непрост. Индивидуально спроектированные парты и прочая сопутствующая мебель для пафосной частной школы — всё бы ничего, если бы не придирчивая и явно страдающая от угасания либидо директриса. Она их просто доконала придирками к самым мельчайшим пустякам. Хорошо, что они закончили с этим и принесли много прибыли компании. Премия, опять же, лишней не бывает.

— Крис?

— Да. В смысле, нет, Роб. Не ждите. Я сегодня встречаюсь с подругой.

Из-за спины Робина донесся заливистый свист и гоготание.

— У босса сегодня свидание? — улыбнувшись, выдал догадку Робин и глянул себе через плечо: — Парни, пожелаем ему удачи.

Сзади заорали, и Крис, начав было своё: «Да нет же, идиоты, это совсем не…» — просто тяжело вздохнул, улыбнулся и уставился в темнеющий слив раковины. В нынешнем коллективе обижаться на такую неотёсанную поддержку было глупо — вокруг собрались простые работящие парни из пригорода, многие даже колледж не заканчивали — зачем? Для этой работы знаний им вполне хватало. И только Крис, как гордый капитан корабля и успешный нью-йоркский мальчик, смело стоял у руля рабочей бригады. Он был рад, что пока доработался только до прораба. Быть во главе всего бизнеса не было ни малейшего желания, хоть ему и нравилось всё то, что они делали своими руками. Возможно, авторская мебель и штучные заказы заинтересовали бы его больше, но… пока что слишком мало опыта, чтобы уходить. Он чувствовал — ещё не время.

— Хорошего вечера, большой босс, — Робин шутливо козырнул, хмыкнул и, наконец, оставил его в одиночестве и тишине, исчезая за дверью.

Крис поднял голову. Зеркало так и не думало показывать ему его чёртово отражение. Капли изламывали черты и делали лицо по ту сторону чужим.

Он грубо, всей пятернёй мазнул по нему, яростно стирая влагу. Только всё зря — едва протёртая полоса снова покрылась тонкой плёнкой мути. В воздухе душевой до сих пор парило и пахло корпоративным шампунем.

Почему-то страшно захотелось садануть в центр зеркала кулаком — как в фильмах. Чтобы потом обмотать кровоточащие костяшки собственной майкой и почувствовать, что этот тупой поступок ничем не помог. Он пробовал как-то и узнал — реальная боль не помогает. Вообще ничего не помогает, разве что танцы и Скар. Но это такое лекарство, которым не засыплешься до гланд, пытаясь проглотить насухую, чтобы наверняка, с одного раза. Оно работает, только если принимать дозировано. Он и так злоупотреблял.

И Крис, решив оставить своё отражение в покое, оттолкнулся от раковины и, поправляя намотанное на бёдра полотенце, пошёл в сторону раздевалки.

— Кофейня или бар? — слёту спросила Скарлетт, подхватывая его под руку. Как всегда нестерпимо свежая и модная, словно не она весь день сидела в своём нудном издательстве над чужими рукописями.

— Бар.

— Всё-таки что-то случилось, — задумчиво протянула она, поглядывая из-под густых тёмных ресниц. Из-за ассиметричного каре волосы то и дело лезли ей в глаза, и она привычно и легко, очень грациозно заправляла пряди за ухо. — Что могло случиться за сутки? Мы ведь виделись только вчера на тренировке? Крис? Или что-то случилось давно, а ты молчал? Признавайся, — она легко ткнула в бок, так, что локоть едва не достиг своей цели — но Крис привычно вывернулся, избегая контакта.

— Я не молчал, — ровно ответил он, чувствуя, как тошнотное состояние, навалившееся со вчерашнего вечера, медленно отходит, словно уступая перед чужой энергией и обаянием. — Всё было нормально. Может, не на улице?

Наверное, это прозвучало почти мольбой, потому что Скарлетт, зачем-то поглубже закутавшись в лёгкий шифоновый шарф, кивнула и опустила взгляд. Скверно, так скверно. Крис терпеть не мог, когда его жалели. Тем более заранее.

Даже вечером от асфальта шло тепло. Начало мая в Нью-Йорке — разве можно выдумать время приятнее? Криса напрягала только пыль, но он искренне любил это ненавязчивое тепло поздней весны. Когда ещё не слишком жарко днём, но уже пахнет летом, и всё вокруг бурлит жизнью, пытаясь увлечь в свой круговорот, зазывая, обещая что-то новое. И Крис пытался, честно пытался. Он не отказывался от шансов. И его ли вина в том, что всё новое в который раз оказывалось не слишком-то хорошо забытым старым. Подобное притягивает подобное? Что ж. Если он унылое дерьмо, то вряд ли у него есть повод надеяться.

«Паб на углу» — до смешного говорящее название для паба на углу Семнадцатой улицы. Крис улыбнулся, когда Скарлетт настойчиво потянула его к дверям. «Да и чёрт с ним, какая разница?» — вяло подумал он, придерживая болтающиеся в обе стороны на манер баров из вестернов створки дверей.

— Два тёмных «Хейнекен», — заказала Скарлетт, не спрашивая его мнения. Не мудрено, за столько лет можно выучить наизусть даже временные отрезки, через которые он ходит в туалет. Предсказуемо. Они устроились в самом углу короткой барной стойки, не утруждая себя поиском свободного столика: Скарлетт питала необъяснимую нежную любовь к высоким стульям.

Перед ними выставили тарелочку с хрустящими сухариками и солёными орешками, и Крис, а за ним и Скарлетт запустили туда пальцы.

— Рассказывай, что произошло, — настойчиво повторила она, забираясь носом почти в самую пивную шапку.

Крис вздохнул. Втянул носом у своего бокала — вкусно, терпко пахла белая пена. И объяснился:

— Элли вчера ушла. Совсем.

— Куда ушла? — нахмурилась Скарлетт. — Вы же душа в душу два года…

Крис сжал пальцами прохладное стекло бокала, там, где у него была талия — до скрипа. Хорошо бы не до трещин.

— Она собрала все свои вещи и ушла. Сказала, что переезжает к своему любовнику. И что изменяла мне последние полгода. Что я хороший парень, и что она меня ненавидит.

Скарлетт долго, говоряще смотрела на него — Крис чувствовал взгляд виском. Потом резко выдохнула и приникла к пиву. Она сделала несколько хороших глотков, прежде чем поставить бокал на стойку и, вытерев рот салфеткой, снова спросить:

— Она с ума сошла? Ты же для неё… Ты же жениться собирался, — голос неверно дрогнул, и она замолкла. — Но почему?

Крис хмыкнул и пожал плечами. Даже злость, даже досада у него были быстрыми и аморфными — пролетели краем и исчезли. И сколько бы он ни хотел испытать что-то серьёзнее, не выходило. Ни черта у него не выходило.

— Я бесчувственный чурбан? — спросил он вдруг.

— Ну, — Скарлетт задумалась ненадолго. — Порой бываешь. Но мы с тобой танцуем со школы, и большую часть времени я знаю другую сторону тебя.

— Параллельная реальность, — Крис едва ощутимо улыбнулся, чувствуя свой воспалённый треснувший краешек губы.

— Именно так, — Скарлетт кивнула. — Ты открываешься и выкладываешься на сто процентов.

— Она сказала, что мне с ней всего лишь удобно. И что я никогда не полюблю её. Что я вообще не способен на любовь и тёплые чувства… Поэтому она от меня уходит.

— С-сучка, — тихо выдохнула Скарлетт и снова присосалась к пиву.

Потом они взяли ещё по бокалу, а допив, Скарлетт решила, что тут скучно, и им срочно нужно в другой бар. После третьего бара ей приспичило танцевать, и до ночного клуба, где работал её знакомый ди-джей, Крис тащил Скарлетт почти волоком — она успела неплохо набраться. Но она смеялась, её щёки пылали тёплым бледно-розовым, а глаза искрились блеском огней ночного Нью-Йорка — и Крис не волновался: его медленно отпускало. Рядом со Скарлетт его всегда отпускало, как бы муторно ни было до этого. И за одно это ей можно было простить все глупости, что она порой вытворяла.

Едва они зашли под своды, где долбил битом бас, отражаясь в самых лёгких, Скарлетт упорхнула на танцпол.

— Две «Маргариты», — заказал Крис у бара и отправился искать, куда можно пристроиться с двумя коктейлями, чтобы было видно.

Скарлетт мигом обступили партнёры по её дикому ломаному фристайлу. Под звуки музыки внутри неё включалась совсем другая Скарлетт — вдохновенная и живущая на одних инстинктах. Она танцевала, обрастая поклонниками, как древнее чудовище отращивает ложноножки — и скидывает их за ненадобностью. Их было и двое, и трое. Они обступали её, ненадолго поглощая — но Скарлетт всегда находила путь на волю. Её танец требовал свободы дыхания и пространства.

В задачу Криса входило смотреть, чтобы никто из временных поклонников не попытался к ней клеиться. Бывали те, которые не понимали — на танцполе Скарлетт нужен только танец. А не поцелуи, обжимания или что-то более серьёзное. Крис умел ставить чужие мозги на место. Ещё со своими бы разобраться.

В этот раз он успел выпить свою «Маргариту» и едва не взялся за коктейль Скарлетт, но та, видимо, почувствовала пятой точкой — и просочилась сквозь толпу, находя его безошибочно, как по компасу. Ухнула на мягкие кожаные диванчики рядом и стекла ниже, позволяя себе развалиться. Она тяжело дышала, прикрыв ярко накрашенные глаза, и Крис, хмыкнув, пододвинул ей «Маргариту». И Скарлетт в мгновение ожила, принюхавшись к подношению — и выпила его залпом.

— Мы должны поспорить, — сказала она, когда последняя капля упала на её нижнюю губу — она демонстративно потрясла фужер, но тот оказался совершенно пуст. — Ты и я, Крис, — она ткнула пальцем, словно он не понял сразу.

— Поспорить? На что? — Крис откинулся на мягкую низкую спинку, чувствуя, как благодарно гудит уставшая спина.

— Танго.

— О, чёрт, Скар. Только не начинай снова, — он нахмурился, потирая свой затылок. В этот момент кто-то проходил сзади и задел его руку своей, тут же торопливо извинившись.

— Мы должны поспорить на танго, — настойчиво и немного пьяно повторила Скарлетт, припечатывая столешницу пустым фужером из-под «Маргариты». — Я хочу танцевать с тобой танго и выиграть любительский турнир.

— А я не хочу, — хмыкнул Крис.

— Дурашка, — Скарлетт доверительно наклонилась ближе и затараторила: — В этом вся суть спора. И если победишь ты, я выполню любое твоё условие.

— Любое? — Крис прищурился.

— Любое, — она кивнула, отчего отросшие прядки снова посыпались из-за уха. Крис улыбнулся.

— Тогда я загадаю, что больше никаких разговоров про танго. Никогда.

Скарлетт замешкалась ненадолго — её можно было понять. Она обрабатывала Криса со своей идеей фикс не первый год. И пока у него получалось отбиваться.

— И как будем спорить?

И прежде, чем в голову пришла хоть сколько-нибудь адекватная идея, Скарлетт вскочила на ноги и заявила во всеуслышание:

— Я выпью пинту быстрее тебя, засранец!

Они привлекли внимание, и в толпе раздались подбадривающие реплики и смешки. Крис только покачал головой.

— Все слышали? — не унималась Скарлетт. Не хватало только луча прожектора, направленного на неё. О… вот и луч. — Я выпью пинту пива на любой дрянной вкус быстрее этого качка.

Вокруг зашумели. Кто-то крикнул:

— Пива им!

И понеслось.

Скарлетт пить любила и умела. Даже небольшой рост и то, как она чудила под градусом, не отменяли того, что пьяная Скарлетт — это не только опасная Скарлетт. Это ещё и бесконечно милая «только попробуй отказать мне» и смешная Скарлетт. Но в этот раз… Она вылакала пинту залпом, вызвав одобрительный гвалт и подзуживающий свист. И громко поставила тяжёлую стеклянную кружку на стол, когда Крису нужно было покончить ещё с четвертью пива в своей. Страшная женщина.

И только с небольшим опозданием до Криса дошло, что это значит.

— Ура! — вскрикнула Скарлетт, вытирая рот тыльной стороной ладони и счастливо улыбаясь. — Танго!

— Наверняка уже закрыто, — не сдавался Крис. И хотя собственный голос казался ему гундежом старика, остановиться было не в его силах. Когда он общался со Скар, они словно каждый выполняли свою миссию. И это совсем не означало, что они такие и с остальными людьми. Скарлетт с ним буянила и отрывалась, чувствуя молчаливое уверенное плечо совсем рядом, ну, а он… Наверное, он просто был собой в полном смысле этого слова. Без масок. Крис замялся и улыбнулся своему очередному открытию. Скарлетт отпускала себя с поводка, он, напротив, стряхивал с плеч надоевшую улыбчивую шкуру. Крис вдохнул пряного весеннего воздуха и наконец почувствовал улыбку на своих губах — откуда только взялась? Вечерний Нью-Йорк в начале мая лечил что-то в душе, мягко играл на самых сокровенных струнах, заставляя втягивать запахи носом и вдыхать полной грудью. — Слушай. Если тебе приспичило потанцевать на ночь глядя, это ещё совсем не значит, что другие разделяют твоё рвение…

— Это место должно работать. Я уточнила, — ни разу не ведясь на его отговорки, заявила Скарлетт.

— Ох, вот оно что, — удивлённо выдохнул Крис. — Ты уточнила. Так это спланированная миссия?

— Не будь параноиком, Крис. Пока ты ходил в комнату для мальчиков, я залезла в «Гугл» и быстренько узнала, какие неподалёку есть танцевальные классы. Именно этот работает до десяти. У нас ещё целых двадцать минут. И мы почти пришли.

Крис поправил воротник своего твидового пиджака, мысленно поражаясь, насколько Скарлетт зациклена на танго. Даже поразительно — они всё время, что знакомы, а это со старшей школы, почти вечность, танцевали латино. Потрясающее, зажигательное подвижное латино: самбу, ча-ча-ча, румбу… Он и понятия не имел, насколько та горит желанием научиться танцевать именно танго. Он прекрасно понимал, почему Скарлетт не пойдёт, к примеру, одна. Они за столько лет не то что станцевались — они дышали в такт и предугадывали каждое движение друг друга. Кого ещё ей было просить? Но танго… Он не смог бы объяснить, почему сама мысль о нём вызывала яростный отклик неприятия. До отвращения. Оно казалось слишком жеманным, претенциозным и наигранным. Хаотичным, без чёткой структуры и цикличности движений. Опасным. Что-то, что походило на безостановочный поток эмоций. Криса слегка передёрнуло — он вдруг ярче некуда вспомнил вчерашнюю эмоциональную бомбардировку от Элли, пока она не схватила тощую сумку и не хлопнула дверью. У неё было так мало вещей в его доме? А он всё стоял и смотрел на её метания, не в силах сказать хоть слово — да и не знал, что говорить. Всё было так, как она кричала ему в лицо. Всё так. И слёзы лились по её щекам, а она стирала их ладонью, размазывая тушь под глазами. Он даже не смог её обнять — словно напал паралич. И сейчас было стыдно за своё бездействие. Но тогда он не мог даже пошевелиться — его словно изрешетило осколками слов. Тупая, тянущая боль где-то внутри от того, что физически не способен стать хоть немного таким, каким тебя ожидают увидеть. Хотя бы чуть. Невозможность сделать счастливым ни себя, ни другого человека. Но как бы хорошо на нём ни сидела его шкура доброго улыбчивого рубахи-парня, прирастать к телу она не спешила.

Факт в том, что ему было всё равно. Плевать. Слова сделали больно, но в остальном… Он словно потерялся в молочно-белом тумане, и не было ни единого голоса, ни тени, ни света, чтобы позвать его за собой. Он уже давно привык к этому.

Иногда к его осознанному плутанию присоединялась Скарлетт. И тогда они, как пара в байдарке, отчаянно и слаженно гребли в никуда. Потом он оставался один. И вдруг снова появлялась Скарлетт. Иногда ему чудилось, что сквозь плотную белёсую муть пробивается тусклый свет. Одинокий, неверный луч, но и за него Крис был готов уцепиться. Вот только в который раз путеводный свет оказывался лишь игрой воображения.

Однажды, когда его одиночество затянулось, ещё до встречи с Элли, он даже подумывал сделать Скарлетт предложение. Ни с кем другим ему не было так спокойно и тепло просто находиться рядом. Скарлетт редко бывала одна, без пары. Но её романы на один месяц не казались особой преградой. Крис дошёл до того, что всерьёз думал об этом — но в один момент словно пелена наваждения спала с глаз, и он ужаснулся сам себе и своим мыслям. Он был совершенно уверен, что Скар не заслужила такого наказания, как он. Она слишком открыта и искренна, и так сопереживает каждому его промаху. Он бы не смог жить с ней изо дня в день и понимать, что отравляет ей жизнь. Видеть, как она чахнет в его обществе, не желая покидать — и не в силах изменить. Они совершенно точно не подходили друг другу. И он был рад, что Скарлетт до сих пор не была в курсе его трусливых намерений, не имеющих уже никакого значения за давностью прошедшего времени.

— Как ты? — вдруг спросила она. — Так сильно не хочешь идти туда?

Крис мягко усмехнулся.

— Нет. То есть, конечно, твоя идея заняться танго вгоняет меня в депрессию, но… Я задумался об Элли.

— Ты был добр к ней, — ответила Скарлетт мягким, но уверенным тоном, не терпящим возражений. — Даже если ей что-то не нравилось, она должна была поговорить об этом с тобой. Поговорить, а не спать за твоей спиной с кем-то… И не бравировать этим перед тобой. Это отвратительно.

— Все мы знаем, как лучше, — Крис отстранённо кивнул, не в силах оторваться от собственных мыслей. — Пока это не случается лично с нами. Я не держу на неё зла.

— Ты серьёзно?! — Скарлетт даже замедлила свой уверенный широкий шаг, сильнее сжимая руку на локте. — Она тебя предала, и ты не злишься?

— Ну… — Крис поднял взгляд вверх, скользнув им по среднему этажу длинного жилого кирпичного дома. Он всегда питал особую слабость к старому Бруклину. — Если подумать, мне хреново. Она меня обидела, ударила по самолюбию. Но она… не ошиблась ни в чём. Всё так и есть. Меня всё устраивало, но… я скучен, мне тяжело сопереживать и интересоваться её делами, если мне на самом деле не интересно, и я не чувствую потребности её вернуть. Мне просто всё равно. Ущемлено только моё самолюбие, а с этим я как-нибудь справлюсь. Она права: похоже, я никогда её не любил.

Скарлетт всё же остановилась — и Крису пришлось остановиться тоже, так крепко она держала его за локоть.

— Но тогда… почему? — непонимающе спросила она, заглядывая в глаза. — Вы казались такой милой парой. Почему ты был с ней?

Крис долго не мог оторваться от жёлто-зелёных глаз. Как и поймать за хвост ответ, крутящийся в голове. Он не знал. Только ниже наклонил голову, спрятал руки глубже в карманы и легко пожал плечами:

— Не знаю, — он на самом деле попытался заглянуть глубже в себя: — Может, я хотел, чтобы кто-то ждал меня по вечерам и улыбался при встрече. Может, мне нравились наши совместные ужины, стабильность и определённость, которую я чувствовал. Мне была приятна её компания. Но, видимо, она хотела чего-то большего. А я не смог этого дать.

Скарлетт вздохнула и покачала головой:

— Бр-р-р, что-то холодом потянуло, — выдала она. — Ты вообще человек?

— Что ты хочешь, чтобы я ответил? — Крис невнятно улыбнулся, чувствуя, как Скарлетт снова тянет за собой, всё такая же целеустремлённая и бескомпромиссная. — Надеюсь, что да. Может, у меня просто, как у Дровосека, нет сердца. Но я ведь не жалуюсь.

— И к Гудвину не пойдёшь? — с иронией поинтересовалась Скарлетт.

— Особенно к нему — ни в коем случае. Знаешь, всё это бесплатное волшебство…

Скарлетт понимающе фыркнула. Они прошли, думая каждый о своём, ещё квартал, пока не оказались перед торцом двухэтажного старого дома. Облицовочный кирпич его стен от времени стал совсем тёмным, кое-где даже отсутствовал — раскрошился. Зданию явно требовался ремонт. Неширокое крыльцо вело к веранде под навесом и двери с неказистой табличкой рядом. Крису даже показалось, что это просто картонка с написанными маркером словами. Но нет. Они поднялись по лестнице, и он увидел: обработанный кусок дерева, неровный спил и шершавые края, и надпись, словно выведенная от руки, а после выжженная на древесине: «Милонга». Вблизи табличка выглядела просто и почти неряшливо — но во всём этом чувствовался стиль. Из-за двери доносилась музыка, от которой у Криса кишки начали скручиваться в узел отторжения. Он никак не мог разобраться, почему именно аргентинское танго так странно действует на него.

Скарлетт перед дверью неожиданно замерла, одёрнула цветной пиджачок и поправила растрепавшиеся волосы. Пояснила недоумевающему Крису:

— Я видела на сайте его фото — мастер просто красавчик. Я не могу не попробовать.

Ну, конечно. Крис закатил глаза и тяжело вздохнул. И Скарлетт, не дав ни секунды на размышления, потянула дверь на себя.

Зал оказался небольшим и каким-то по-домашнему уютным. И очень плотно заполненным танцующими, которые были так погружены в свой танец, что никто не обратил на них внимания даже несмотря на тихий перелив дверного колокольчика. Они со Скарлетт оказались в небольшой вытянутой прихожей со стульями вдоль стены и оставленной на полочках обувью, совсем рядом с миниатюрной стойкой — по виду администраторской, но сейчас за ней никого не было. Приглушённый свет лился от бра, отражаясь от белого потолка в двух зеркальных стенах; музыка танго негромко, но настойчиво звучала из нескольких колонок под потолком. Здесь даже пахло как-то по-особенному. Не трудовым потом и стёртой о паркет кожей туфель, как в любом зале, где танцевали латино. А словно… специями?

Крис уставился на танцующих, всем нутром ощущая нарастающую тревогу. Это была поистине дурацкая затея. Разве можно научиться чему-то в компании, где даже отдалённо не чувствуешь себя в своей тарелке? В основном здесь были пожилые пары пенсионеров, танцующие больше по наитию, почти закрыв глаза и держа партнёра в своих руках, как последний якорь. Он заметил нескольких человек среднего возраста, выполняющих несложные шаги и движения под эту непонятную эмоционально неровную музыку.

А потом Скарлетт несильно толкнула его локтем, и когда он посмотрел в ответ, кивнула подбородком в дальний угол. Её глаза горели интересом, и Крис тоже поспешил посмотреть туда… и увидел его. И тут же услышал негромкий голос, когда он начал шутливо отчитывать бодрую сухонькую старушку:

— Ну разве это ганчо, Сесиль? Это трепыхание вялой рыбы. Больше страсти. Нужно вложить в это движение всё твоё чувство. Я же вижу его в глазах. Роналд, извини, оставь нас на пару мгновений, — и он, оттеснив её партнёра, занял положенное место. И настолько аккуратно, бережно даже обхватил даму за плечо и талию, что Крис на миг замер и перестал дышать. Было во всём этом ненамеренном подглядывании что-то очень интимное. Он бы не хотел, чтобы кто-то без его ведома следил за его работой. Тем более так, со спины. Мужчина стоял в одной растянутой чёрной майке и таких же пошлых бальных леггинсах, обтягивающих задницу слишком откровенно. Его тёмные волосы болтались позади в неаккуратном, а может, растрепавшемся от движения пучке. И он был огромный. Не меньше Криса по росту и такой же подкачанный, рельефный, словно тоже постоянно тягал мебель, массив дерева и фурнитуру на основной работе. Но добило Криса не это. А его танцевальные женские туфли, явно шитые на заказ, на серьёзном каблуке — даже у Скарлетт был меньше. Всё равно что ему сейчас взять и вместо любимых конверсов надеть пятнадцатисантиметровые лакированные лодочки. Крис не страдал предрассудками, но в этот раз он завис.

— Ох, милый, поосторожнее. Мне давно не семнадцать, — отшутилась старушка, когда он сделал выпад и позволил ей чуть прогнуться назад.

— Мне совершенно плевать на твой возраст, Сесиль. Я знаю, ты можешь. Просто не отлынивай. А теперь ганчо! Вот! Вот так, perfectamente! Роналд, возвращаю твою даму тебе, прости, что помешал. Больше чувств. Не важно, насколько правильно вы делаете то, что делаете. Важно, что вы чувствуете при этом. Ганчо это вызов, нельзя делать его спустя рукава.

Он было пошёл дальше через танцующих, как снова остановился.

— Боже, Чарли, Эва. Стоп. Нужно что-то делать с вашим неуклюжим гиро. Так не пойдёт. Вы играете в поддавки, но гиро — это доверие партнёру. Ну-ка. Чарли, крепче хват, иначе я свалюсь. Держи меня, — и он без какого-либо раздумья заменил в паре даму, показывая потрясающе слитную связку, когда партнёры поворачивались. Секунду назад всё было статично, раз — и он водой перетекал в новую позицию, заряжая своей уверенностью: — Я доверяю тебе свой незащищённый бок. Доверяю тебе себя. Здесь никто не поддаётся и никто не уступает, здесь всё происходит одновременно по обоюдному согласию — как заниматься любовью. А теперь очо. Todavía! Perfectamente, Чарли. Эва, займи моё место, и продолжайте. Попробуйте теперь сами.

Крис понял, что и он, и Скарлетт замерли, пока наблюдали за ним. Он двигался с невыразимой танцевальной грацией, даже когда просто переходил от пары к паре, поправляя то руку, то легко ударяя под колено, заставляя сделать угол более напряжённым; следил за всеми хитроватым юным взглядом голубых глаз, и полная нижняя губа оттеняла ямочку под ней — слишком игривую даже несмотря на густую маскулинную небритость вокруг. Парень был чувственно красив, и не отметить это было бы так же странно, как не обратить внимания на красоту росписи Сикстинской Капеллы. В его ухе отвлекающе блестело крупное золотое кольцо, а на шее переливались длинные цепочки; кулоны, их оттягивающие, терялись где-то под вырезом майки. Он выглядел очень молодо и экзотично для мастера танго — и это настораживало Криса. Но всё одно он не мог оторвать глаз и прекратить разглядывать.

А потом произошло сразу две неожиданных вещи. Их взгляды встретились, и Крис ощутил себя маленьким мальчишкой, пойманным за руку на воровстве. Он смутился, но парень отреагировал ещё страннее: замер на миг и словно растерялся. Чтобы вернуть себе прежнее выражение лица, ему потребовалось несколько долгих мгновений. Следом закончилась музыка, окуная зал в непривычную тишину, и Крис словно слышал эхо от своего громкого стука сердца. Все пары вокруг закончили танец, а потом вдруг расслабленно захлопали друг другу, возвращая их обоих в реальность. Парень встрепенулся, выходя из транса, отвёл взгляд и, улыбнувшись кому-то, тоже принялся хлопать. А потом сжал губы в линию и двинулся прямо к ним, и Крис вдруг почувствовал, что дико нервничает, как на первом в своей жизни экзамене.

— Добрый вечер. Вы что-то хотели? — спросил он как можно вежливее, но Крису отчего-то остро почувствовалось, что им здесь не рады.

— Вы тренер этой студии? — Скарлетт улыбнулась и перешла в наступление: — Мы очень хотим попасть к вам в класс, чтобы научиться танцевать танго.

А Крис стоял рядом столбом, не в силах что-либо сказать и даже смотреть в глаза — и потому пялился на золотое массивное кольцо, что чуть оттягивало его мочку.

— Это невозможно, — ответил парень без какого-либо выражения. — Мне очень жаль. Моя группа полна с осени, и теперь я буду заниматься с ней до начала августа. Мой краткий курс рассчитан примерно на год. Если вы не передумаете к тому времени, то можете…

— Нет, простите, что неправильно выразилась, — перебила она его со вздохом нетерпения. — Давайте начнём снова. Вы Себастьян Стэн? Я читала о вашей танцевальной студии в интернете. Я Скарлетт. А это мой партнёр по танцам Крис. Мы со старшей школы танцуем вместе латино — не в классе профи, а так, для души, как любители. И сейчас хотели бы воплотить давнюю мечту и выступить на фестивале танго в августе. Но без вашей помощи мы не справимся. Нам нужен учитель. И частные занятия.

Крис заметил, как из дверей, судя по всему, раздевалок, начали выходить люди, и как каждый посматривал с интересом и тепло прощался, проходя мимо них. А Себастьян — так назвала его Скарлетт? — всем отвечал по-испански, при этом очень коротко и естественно улыбаясь. Им пока не перепало ни одной этой подбадривающей улыбки — парень выглядел странно напряжённым и внутренне растерянным. Словно к нему не могли вот так зайти с улицы и узнать о занятиях, или будто бы именно они никогда не должны были прийти сюда. И Крис вдруг поймал себя на том, что пялится на его рельефные мужские ноги, упрятанные в чёрные обтягивающие балетные леггинсы и обутые в красные танцевальные туфли на каблуке внушительного размера.

— Тогда я сожалею вдвойне, — ответил Себастьян с самым серьёзным видом, тут же прощаясь с очередным своим учеником, проходящим мимо них к двери, — но это не в моих силах. Я не работаю с профессиональными парами, даже если они выступают как любители. А сейчас прошу меня простить, мне нужно приготовить студию к ночи. Рад был познакомиться.

И с этими словами он как ни в чём не бывало развернулся и отправился к высоким окнам, чтобы открыть их и проветрить зал. По пути он подошёл к пожарному шкафу, где стоял ресивер и откуда тянулись провода к колонкам, и обесточил аппаратуру. И всё это так, словно не ходил, а до сих пор звучала музыка, и он танцевал, мягко перетекая каждым шагом с места на место.

— И что это значит? — в недоумении поинтересовалась Скарлетт. — Нас отшили?

— Я бы сказал, что вежливо послали, — отмер Крис и улыбнулся: почему-то на душе у него полегчало.

— Но ведь мы…

— Может, у него на самом деле нет для нас времени. Просто пойдём, поищем неподалёку другую студию, что их, мало в Бруклине?

Скарлетт нахмурилась:

— Но я хочу заниматься здесь.

— Прости, я ничем не могу помочь. Нам отказали. И нам надо идти, — Крис настойчиво потянул Скарлетт к двери. Уже на самом выходе он заметил, как Себастьян отвлекся от жалюзи, которыми закрывал окно, и настороженно посмотрел им вслед.

На улице стояла темень, едва-едва разбавляемая редкими уличными огнями. Но было так тихо, хорошо и пахло коротким свежим дождиком, что Криса тут же отпустило — как вдруг попасть из разреженного в насыщенный кислородом воздух.

— Уф-ф, — выдохнул он.

— Доволен? — Скарлетт расстроилась и не скрывала этого, но разве он в этом виноват?

— Я не доволен, Скар. Но я не знаю, что мы ещё можем…

— Пока ты пялился, я сфотографировала расписание на телефон, — оборвала Скарлетт. — Мы придём сюда ещё и ещё раз, пока не убедим его взять нас на курс.

— Думаешь, он стоит этого? — Крис ощутил вдруг странное умиротворение от этого решения. Словно в глубине души подспудно ждал его. Непримиримые трепыхания Скарлетт доходили до него, как рябь на воде, и раскачивали, намеренно выводя из сонной зоны комфорта. Это было не плохо, Крис нуждался в этом. И хотя в характере Скарлетт было именно хлопать ресницами и дверями и громко уходить, выискивая место, где им будут рады, в этот раз она была непреклонна:

— Конечно, стоит. Ты его видел? Он же совершенство. Его стиль двигаться и тело, боже. Он сможет научить нас, я уверена.

— Осталось только его убедить в этом, — невесело хмыкнул Крис. — Ладно, пойдём. Провожу тебя до дома.

— Или, может, снова в бар? — Скарлетт широко улыбнулась, когда Крис закатил глаза и обхватил свой кадык ладонью.

И они пошли в ночь, шагая по блестящей от фонарного света влажной дорожке на асфальте.

corte (прерывание) — прерванное движение в любом направлении
corrida (коррида) — бег, пробежка, короткая последовательность шагов вперед
entrada (энтрада) — вторжение на территорию партнера

Озеро манило ощутимо парящей тёплой водой. Темнота вокруг обволакивала, словно надеялась втереться в кожу. Но над водой стоял белый туман, как если бы вода в нём была парным молоком. И в этом тумане над озером мелькали светлячки. Их смутные огоньки то и дело вспыхивали в молочной дымке, и Крис сделал шаг, и ещё один — вперёд, пока не ощутил тёплое прикосновение воды к своим ступням. Озеро манило собой, и хотя ничего кроме мерцающего белого тумана дальше щиколоток Крис не видел и не мог бы сказать, какого цвета вода, прозрачная ли она, — он чувствовал непреодолимое желание идти дальше, не останавливаясь.

Чувство это усиливалось тем, что кто-то смотрел ему в спину. Взгляд этот был так отчётлив, что у Криса мурашки пробежали по спине. Он не нёс агрессии, но не был и ласковым. Он заставлял подниматься волоски на загривке и руках, и Крис торопился, неосторожно шагая, разбрызгивая вокруг себя тёплую воду. Туман над ней ненадолго рвался клочками, светлячки заполошно разлетались в стороны — но спустя несколько мгновений вода успокаивалась и снова затягивалась, словно туман хранил её от вязкой обволакивающей темноты вокруг.

Крис заходил всё глубже. Вода уже обняла его за бёдра, ещё шаг — и он почувствовал, как тепло и влажно она касается лунки пупка. Ещё шаг — и Крис только всплеснул руками, распугивая мелькающих светлячков, и ухнул в воду с головой, точно сам был свинцовый. Дна не было, тело затягивало на глубину — Крис не успел даже испугаться. Чем больше становилось расстояние до поверхности, тем меньше под воду попадало тусклого, неверного света светлячков. А потом Крис сделал судорожный инерционный вдох — и вода внезапно хлынула внутрь носа и лёгких. Вот тогда он испугался по-настоящему, забился в судорогах, пытаясь избавиться от удушающей воды, но та была везде, и спастись от неё не было никакой возможности — его всё так же тянуло на дно. Он оказался в кромешной тьме на самой глубине, задыхающийся и в полном ужасе.

Он дёрнулся ещё раз, чувствуя, что потяжелевшие ноги отказывают ему, и почти отключился от шока и невозможности вдохнуть. Грудь взрывалась болью, а ощущение обречённости и немой вопрос: «За что?!» делали ситуацию ещё трагичнее. Хотя куда уж? Он умирал.

И в этот момент его кто-то до боли схватил за руку. И потянул наверх с такой скоростью и силой, что Крис потерял сознание.

И проснулся. Из сна его словно вышвырнуло, и он, весь мокрый от покрывшей лицо и тело испарины, подорвался на кровати, судорожно дыша, не веря ещё, что он на самом деле дышит воздухом, яростно комкая футболку на груди. Он кашлял и кашлял, пытаясь отхаркать несуществующую воду. Но ощущения обманывали его: горло саднило, и ниже его было ощущение, словно он недавно глотал раскалённый двухдюймового диаметра прут. Было так плохо, страшно и тошно, что Крис свалился с кровати и, кое-как встав на дрожащие ноги, поплёлся в ванную, где нагнулся над унитазом в ожидании рвотных позывов. Но его только мутило — и ничего, кроме горчащей слюны, он не сплюнул на белый фаянс.

Его жизнь нельзя было назвать безоблачной и спокойной. У него бывали проблемы, а всего три дня назад девушка, с которой он прожил так долго, собрала вещи и оставила его. И нет, он не считал дни после её ухода. Просто мысли о конкретном сроке сами услужливо возникли его голове.

И всё же так страшно, так отвратительно страшно и до невозможного реально после плохого сна ему ещё никогда не было.

Он дошёл до кухни, держась за стену одной рукой, а другой — за ткань футболки на груди, словно боялся сам себя потерять. Но боль в груди была настолько отчётлива, что подобное положение рук казалось самым правильным. Крис подумал, что, возможно, у него проблемы с сердцем или давлением. Его дед рано умер от кровоизлияния в мозг и последние ночи перед этим жаловался на плохие сны. Возможно, ему стоило пройти обследование. Крис глянул на небольшие часы со светящимися цифрами — те ненавязчиво приютились в уголке на одной из кухонных полок. Почти четыре ночи, и это было отвратительно. Сна не было ни в одном глазу, только боль в глотке и груди, и чёткое ощущение, что он выжил, хотя не должен был. Он напился воды из-под крана и, понимая, что не собирается сдаваться просто так, поплёлся обратно к кровати. И уже в спальне при виде скомканной простыни понял, что совсем не хочет снова в неё возвращаться.

Крис забрал свою подушку, которая с одной стороны оказалась влажной, и прошёл по коридору до гостиной, где упал на широкий коротковатый диван, подложил под голову подушку и накрылся пледом, что вечно висел на противоположном подлокотнике. Сна не было, но не было и того ощущения ужаса и безысходности, что накрыло его рядом с кроватью, пускай всего на секунду.

Ещё через полчаса он взял из огромного книжного шкафа первую попавшуюся книгу — это оказался Керуак — и начал читать, без особого вдохновения скользя взглядом по строчкам. Он чувствовал, словно ищет что-то. Не в книге, а внутри себя. Ищет и всё никак не может найти.

Крис забылся сном под самое утро, примостив раскрытую книгу на широкой груди. И уже через час в его айфоне зазвенел выставленный будильник.

Желание перевести время было так сильно, что Крис мысленно встряхнул себя и заставил подняться. Ещё никогда он не вставал на работу в столь отвратном настроении. Ну что ж. Возможно, чашка кофе сможет это исправить.

— Ты ведь не забыл? — раздался в трубке голос Скарлетт, когда он уже складывал последние вещи в свою рабочую сумку в раздевалке. День прошёл неплохо, новых проектов ещё не было, и они с парнями занимались тем, что приводили в порядок распилочный цех, сортируя остатки на то, что нужно утилизировать, и то, из чего ещё можно хоть что-нибудь сделать. Крис насквозь пропах этим въедливым дурманящим запахом свежераспиленного дерева, и мелкая деревянная крошка въелась ему под короткие ногти. Он настолько увлёкся при разборе деревяшек, что события дрянного утра почти стёрлись из его памяти. Как и осознание, что сегодня понедельник, и он вообще-то обещал Скарлетт… и… чёрт.

— Детка, я…

— Нет-нет-нет, Крис-мать-твою-Эванс, — сразу оборвала его Скарлетт, — мне совершенно не нравится твой тон. И мне плевать, что ты хочешь сейчас сказать, я жду тебя ровно через час на Мидвуд-стрит, и если ты не придёшь, я больше никогда в жизни не стану с тобой танцевать, слышишь? Всё, развод и раздел имущества, — выпалила она.

Крис тяжело вздохнул. Кто бы только знал, как он, чёрт возьми, сильно не хочет ехать на Мидвуд-стрит к этому странному мастеру-тангуэро. Он таких танцоров в жизни не видел. Обычно профи изящные и гибкие, чуть подкачанные, а этот словно вагоны с углём по ночам разгружал или тягал железо в качалке. Нет, он, конечно, и сам не гибкий тростник, но у него работа обязывала и в зал Крис стабильно ходил. Он не профессиональный танцор, и это было ключевым отличием. Тот же парень, как его… Себастьян? Он словно плевать хотел на чужие домыслы. И явно наслаждался видом собственного тела даже… в женских танцевальных туфлях. В момент, когда Крис вспомнил тренера танго целиком, от неряшливого пучка волос до голых плеч с бретелями чёрной майки и ниже, до самых каблуков… с его сознанием приключился странный кратковременный коллапс. Словно что-то тоненько дзынькнуло внутри, разрываясь от чрезмерного натяжения, на секунду потемнело в глазах — и уже в следующее мгновение всё стало по-прежнему, так, что Крис недоумённо потряс головой и как следует проморгался. Ему нужно попить. Сегодня в цехе было очень душно, и, видимо, он всё же надышался какой-то мебельной химией.

— Ау? Ты ещё здесь? — переспросила Скар мягче, и Крис совсем пришёл в себя.

— Я буду. До встречи.

Скарлетт — Крису послышалась победная эмоция, но он мог и ошибаться — хмыкнула в трубку и закончила разговор.

Всё время, что он ехал по заполненным вечерним потоком машин дорогам Бруклина на своём вайбе, Крис то и дело поглядывал в зеркало заднего вида. Там не было ничего интересного: автомобили, каждый раз разные, ехали строго по полосам, и даже дистанцию никто не нарушал. Но ощущение упёршегося между лопаток взгляда не пропадало. Крис в который раз передёрнул плечами и свернул на Мидвуд-стрит, понимая, что у него начинает развиваться мания. И уже издалека заметил ждущую прямо сидя на бордюре Скарлетт. При виде машины она вскочила на ноги и призывно замахала рукой — словно сторожила для него парковочное место.

В который раз он изумился ей. Насколько Скарлетт была тверда в достижении своих целей. Как она умела ждать — а потом вдруг действовать, не останавливаясь ни перед чем. Это вдохновляло и восхищало в ней, и это же порой нагоняло тоску. У Криса никак не выходило так же. Он уже несколько лет подряд думал о собственном авторском производстве. И каждый раз одёргивал себя — ещё не время, слишком мало опыта… Вот только наступит ли это «нужное время» хоть когда-нибудь?

Едва он вышел из машины, Скарлетт атаковала, не раздумывая:

— Давай скорее, пойдём уже. Я видела, как из студии выходили дети, у которых он вёл ритмику и растяжку.

— Даже дети? — задумчиво спросил Крис, закрывая машину. У него не было с собой танцевальной обуви, да и сам он был в рабочей футболке и обычных джинсах и кедах — он забыл и совершенно не планировал устраивать сегодня показательное выступление перед тем патлатым цыганом — «А ведь и правда цыган», — подумал Крис. Это всё вертелось в голове, и сейчас, когда он вытянул мысли на свет божий, словно немного полегчало. Конечно, Скарлетт об отсутствии у него обуви лучше не знать сейчас. Крис искренне надеялся на ещё пять спокойных минут в её обществе.

— Почему нет? — легко пожала плечами Скар, пока они шли к углу старого здания из красного кирпича — там, за углом, уже виднелось небольшое крыльцо. И, как Крис помнил, та оригинальная вывеска на двери. — Он специализируется на танго, но, если он профи, то может преподавать что угодно, даже балет.

Крис хмыкнул. Балет и танго казались настолько различными, что, по его мнению, даже в одном танцевальном зале не могли ужиться, не то что в одном тренере.

Перед самой дверью Скарлетт ткнула его локтем в подмышку, и они, гордо и делая независимый уверенный вид, вошли внутрь.

В зале никого не было, но мастер стоял у самого дальнего открытого окна, наполовину высунувшись на улицу, и… воровато курил. Едва над дверью прозвенел колокольчик, он поперхнулся и закашлялся, быстро туша сигарету о подоконник и выкидывая её куда-то на улицу. Крис не смог пропустить этот манёвр и почувствовал, как улыбка растягивает его губы широко-широко.

— Почему вы снова здесь? — спросил без всяких прелюдий и расшаркиваний мастер, с грохотом закрывая деревянную раму. Он выглядел почти так же, как в тот раз, только на ногах его и правда были надеты танцевальные балетки из чёрной кожи, светившие голой пяткой.

— Мы… — начала Скарлетт, а Крис вдруг почувствовал прилив весёлой злости и, сделав полшага вперёд и чуть оттеснив Скар за свою спину, сказал:

— Мы пришли станцевать для тебя танец. Мы хотим, чтобы ты посмотрел на нас. И чтобы взял в индивидуальный класс. Мы собираемся танцевать танго на летнем фестивале, и ты можешь нас научить. Мы настроены очень серьёзно и никуда не уйдём, — закончил он твёрдо. И только сейчас, без слов и почти в полной тишине, их скрестившиеся взгляды стали ощущаться напряжением до физической боли где-то внутри. Крис коротко тряхнул головой, выпадая из серо-голубого моря, и обернулся к Скарлетт. Та благодарно кивнула.

— Я не преподаю индивидуально, — начал было мастер-тангуэро, но Крис вдруг услышал это в голосе, едва заметное, но необратимое изменение: он уже согласился. Осталось только чуть дожать. Совсем немного.

— Мы хорошо заплатим, — пообещал он. — И будем очень, очень прилежными учениками. Ну как, посмотришь на нас? Мы ведь не зря тащились по пробкам через весь Бруклин? — Крис снова посмотрел ему в глаза, и те словно потеплели на краткий миг.

— Чёрт с вами, — он театрально махнул рукой и отвернулся, направляясь к стоящему в углу уютному диванчику.

Скарлетт схватила Криса за локоть и победно и многообещающе улыбнулась. Будь Крис её парнем, увидев такую улыбку, он бы уже бежал и прятался, если бы не был готов. Потому что либидо у таких дам, как Скарлетт, сжигало дотла. Крис знал это, потому что и как партнёру по танцам ему неплохо доставалось. Были тренировки, когда он уже падал на паркет, не в силах шевелиться. А Скарлетт хотела репетировать ещё, и ещё, и ещё…

— Что будете танцевать? — спросил тангуэро из дальнего угла. — Латинской музыки у меня нет.

— Не страшно, — Скарлетт достала свой айфон и, поставив на максимальную громкость, помахала им в воздухе. — Его хватит.

А Крис вдруг спросил:

— У тебя имя есть?

Парень приподнял брови в лёгком удивлении и негромко, очень устало ответил:

— Себастьян. А теперь танцуйте. Не тратьте моё и своё время. Мне ещё нужно перекусить до следующей группы.

Крис кивнул и посмотрел на переобувающуюся Скарлетт.

— А где твоя обувь? — спросила она с зарождающимся негодованием, уже явно зная ответ.

— Я забыл, Скар. Прости меня.

— Идиот, — прошипела она, поднимаясь и укладывая на стул телефон динамиком вверх.

— Ну, уж извини, — Крис безразлично пожал плечами и стянул с себя худи через голову. Он и так вспотеет. И если вымокнет ещё и худи, это будет отвратительно. А так можно будет снять футболку и переодеться в сухое. — Что танцуем?

Скарлетт фыркнула:

— Ча-ча-ча. Всё остальное нужно было хотя бы раз повторить.

Крис только кивнул, настраиваясь. В голове мигом пронеслись все те далёкие времена, когда они со Скарлетт нашли друг друга и стали вместе учиться танцевать. Ча-ча-ча стал их первым танцем, что они разучили и исполнили на сцене школы. Крис до сих пор помнил все эти неловкие шассе и таймстеп, который всё никак не укладывался в голове. Как он по первости путал сильные и слабые доли, и невпопад шагал короткие «ча-ча-ча» шаги. Много всего было позади. Но сейчас ча-ча-ча было для него… как прыжок с давно известной скалы в ласковое море для профессионального пловца. Он испытывал только удовольствие от этого танца и мог станцевать бы его в любых условиях, отдаваясь процессу всей душой. Скарлетт посмотрела на него и, видимо, что-то разглядев в глазах, улыбнулась и включила музыку.

Так странно, подумал Крис. Если бы не эксперименты с румбой и мамбо Энрике Хоррина, не было бы и ча-ча-ча. Вот так от одного человека, по сути, зависело будущее латино и состав профессиональных латиноамериканских танцев. И Крис серьёзно был ему благодарен.

Раз — и они начали. Именно так, зажигательно, позитивно, с ритмичных, чётко выверенных по силе и амплитуде движений бёдрами и ногами. Так знакомо, и по телу сразу разлилось эйфорией предвкушение грядущего удовольствия. Как нырнуть ясным летним днём со скалы в тёплое Средиземное море, почувствовать, как вода принимает тебя, и широко открытые глаза слезятся от горькой соли. Или как вернуться домой после долгих лет скитаний — в старый большой дом, где чуть скрипят половицы и даже весной горит камин. Где ждут. Для Криса то же самое было танцевать ча-ча-ча со Скарлетт. Чувствовать её чуть согнутую напряжённую руку на своей, ненавязчиво вести, подталкивая к нужным связкам, едва держать за талию — и смотреть в зеленоватые глаза. И безупречно считать про себя: раз, два, три, ча-ча-ча, два, три, ча-ча-ча…

Последние годы они не репетировали ча-ча-ча специально. Этот танец всегда был в них, в крови, и всегда получался лучше всего по наитию — каждый раз немного другой и каждый раз искренний. Эмоциональная импровизация.

Криса совершенно не отвлекала незнакомая музыка, что выбрала Скарлетт — танец лился сам собой, и они могли бы станцевать ча-ча-ча под любую, хоть немного подходящую. Главное, присутствовал чёткий заводной четырёхдольный ритм, от которого кровь в венах разогревалась и делала полный круг по телу чуть быстрее, текла стремительнее, и сердце стучало, стучало в ушах в том же темпе.

О Скарлетт, казалось, можно было обжечься — он и обжигался каждый раз, когда ловил её талию своей ладонью, или когда их пальцы ненадолго соприкасались. Она ярко улыбалась, кокетливо вскидывая ресницы, и взгляд её больших зеленоватых глаз пронизывал, заставляя мурашки бежать по шее и спине. На время танца из самоуверенной и немного заносчивой нью-йоркской дамочки она превращалась в живой язык пламени, к которому безотчётно тянешься промозглым холодным вечером, чтобы согреть руки. В такие моменты, пока они танцевали, независимо от обстоятельств их личной жизни, Крис ощущал их настоящей, полноценной парой — в чём, конечно, никогда Скарлетт не признавался. Он мог только надеяться и чувствовать по невысказанным, очень тонким вибрациям между ними, что Скарлетт, возможно, переживала нечто похожее. Иначе стали бы они делить одно танцевальное пространство на двоих в течение долгого, очень долгого времени? Порой он танцевал и ловил себя на промелькнувшей мысли, что… было бы здорово и очень интимно посмотреть на себя её глазами. Каким она видит его? Что именно чувствует?

Но, к их счастью — или сожалению, Крис не знал, — танец заканчивался рано или поздно, и магия между ними оседала под ноги с последней поднявшейся из-за их обуви пылинкой. Они словно выпадали из временной реальности в реальность привычную, знакомую и более-менее понятную. Реальность, в которой они бесконечно разные и не смогли бы делить постель и крышу и быть счастливыми друг с другом. Крис не мог бы поручиться, откуда так чётко знал это. Но ощущение, что он испортит им обоим жизнь, если попытается, каждый раз горечью несказанных слов оседало на языке. И Крис молчал. Незачем плодить проблемы, когда других хватает.

Он настолько увлёкся, что окончание музыки стало для него неожиданностью, как и редкие, громкие хлопки в ладоши. Тогда он перевёл взгляд — и увидел, наконец, Себастьяна, восседавшего на кожаном диванчике в углу в расслабленной позе, закинув щиколотку одной ноги на колено другой. Крис совсем забыл о его присутствии.

— Perfectamente! Gracias! — сказал он очень чисто по-испански, словами ощутимо преувеличивая свой восторг. Крис, не особенно владея языком, прекрасно его понял. — Отличное латино, ребята, и вы прекрасная пара, которая явно давно вместе друг с другом. Но я никак не могу взять в толк, зачем вам менять латино на танго?

Крис вздохнул. Он почувствовал вдруг, что загнанно дышит, словно пробежал на скорость спринтерские полмили. И в горле совершенно пересохло. Он ощутил кожей, как Скарлетт рядом буквально раскаляется из-за вопроса, и поспешил ретироваться ко входу в зал, где на скамье оставил свой рюкзак. Там у него была припасена бутылочка с водой. Он не прислушивался специально, но Скарлетт и не пыталась шептать. И, пока откручивал крышку и подносил горлышко к пересохшим губам, он отчётливо услышал:

— Господи Боже мой, — Скарлетт всё же прорвало, и она подошла к диванчику вплотную, едва не нависая над Себастьяном, — ну разве это так сложно? Это моя чёртова мечта, понимаешь? Я мечтала танцевать танго ещё когда была девчонкой, но сначала не было нужного тренера, потом денег, а потом времени. И вот сейчас всё сошлось в одну точку, но, Боже, ты ломаешься, словно мы говорим не о танцевальном классе, а о праве первой ночи, — Крис поперхнулся, но мужественно продолжил пить, — пожалуйста, слышишь, я прошу? Пожалуйста, научи нас, как танцевать аргентинское танго, а потом поставь с нами отличный танец для фестиваля, и лично я буду благодарна тебе всю оставшуюся жизнь. И мы не пара с Крисом, — твёрдо выдала она, когда, напившись, Крис уже завинчивал бутылку пробкой. В следующую секунду он хотел бы сквозь землю провалиться или хотя бы зажать Скарлетт рот рукой — но стоял слишком далеко, поэтому только покраснел до самой шеи, горячо и стыдно: — Я замужем за работой, а Криса несколько дней назад бросила девушка, с которой они были вместе чёрт знает сколько времени, и как думаешь, разве окунуться во что-то новое с головой не лучший способ оставить прошлое позади?

Крис стоял, окутанный мгновенным трансом, и гипнотизировал воздух. Кто тянул её за язык? Просто… Какого чёрта? Перед его глазами в подсвеченном солнечным лучом воздухе медленно танцевали пылинки. Он услышал, как в повисшей тишине неловко кашлянул Себастьян — и, повинуясь непреодолимому притяжению, перевёл взгляд туда.

Себастьян смотрел на него через весь танцевальный зал с квадратной кирпичной колонной посередине. Крис никогда раньше не встречался с таким взглядом. Оставаясь внешне спокойным и даже безразличным, Себастьян одними глазами словно умолял Криса кинуть ему спасательный круг, деревянную доску, хотя бы неровно обломанную палку. Хоть что-нибудь, потому что он тонул. И Крис, моментально поймавший настроение паники, отвёл глаза, принимаясь торопливо и неловко, оскальзываясь пальцами, заталкивать пустую бутылку обратно в рюкзак. А что он мог сделать? Начать отговаривать Скарлетт от её затеи? Он проиграл пари, да и пообещал, но… Разве это не его сейчас раздели буквально до белья, выставляя в неглиже перед незнакомым человеком? Он, конечно, был зол и намеревался серьёзно промыть языкатой подруге мозги, но не здесь же. Сейчас от его злости остался один пшик, объятый со всех сторон небывалой неловкостью. Крис тысячу лет не испытывал ничего подобного, со времён средней школы.

— Хорошо, — услышал он вдруг, когда молчание затянулось и перешло все мыслимые временные границы. — Я понял, вы не отстанете. Хорошо. Приходите в пятницу и приносите музыку. Будем думать над вашим танго.

Кажется, Скарлетт взвизгнула и даже полезла обниматься — не к нему, к Себастьяну. Кажется, она благодарила его и обещала, что они будут самыми прилежными из его учеников. Это уже не имело значения. Он быстро, рывком стянул с себя промокшую на спине, груди и в подмышках футболку, и вместо неё нервно влез в помятую, пропахшую насквозь деревянными опилками худи. Ему хотелось сбежать отсюда как можно скорее.

Он не глядя бросил Себастьяну: «До пятницы», а Скарлетт — «Буду ждать в машине».

И вышел на улицу, на свежий воздух, возможно, чуть громче, чем следовало, закрыв за собой дверь. И тут же на крыльце дрожащими от напряжения пальцами полез искать по карманам рюкзака, куда припрятал пачку сигарет вместе с зажигалкой. Вообще-то он не курил, серьёзно. Элли это не нравилось. Эту пачку он держал в рюкзаке для друзей. И, выходит, для таких вот случаев, когда сердце до сих пор колотилось где-то в горле, и он понятия не имел, какого чёрта с ним происходит.

Когда на улицу вышла Скарлетт, он докурил уже почти до половины, и его медленно отпускало. Только поэтому он не придушил её на месте.

— Ты злой как чёрт? — осторожно спросила она, подходя ближе и касаясь локтя. Крис неявно дёрнул рукой, и, конечно, Скарлетт решила просто не заметить этот жест. — Ну прости меня, — начала она, устраиваясь перед ним и заглядывая в глаза снизу вверх. Даже дым в лицо — Крис сделал это не специально, так вышло, — не отпугнул её. — Серьёзно, Криси, я понятия не имею, зачем ему всё это вывалила… Дашь закурить?

Говорить не хотелось. Ни по теме, ни вообще. Крис прикурил вторую сигарету и, протягивая, демонстративно отвернулся в сторону. Скарлетт тяжело вздохнула.

— Хорошо, я наказана и в опале. Бургеры с картошкой фри и салатом в твоей любимой бургерной в среду вечером, я буду отрабатывать наказание и даже болеть за «Доджерс», если ты хочешь…

— Пиво тоже за твой счёт, — внёс коррективы Крис, потому что обижаться друг на друга дольше пяти минут между ними считалось моветоном. Бесполезно — ведь всё равно друг от друга никуда не денутся. По лестнице на крыльцо начала подниматься женщина с девочкой лет семи и посмотрела на них со Скарлетт — точнее, на сигареты в их пальцах — осуждающе. Крис тут же затушил свою о край урны и выкинул. Его руки уже не дрожали.

Следом за первой девочкой ко входу в «Милонгу» потянулись и другие. Он увидел ещё одну торопящуюся женщину, за которой спешили две близняшки, уже заводя машину. И перед тем как отъехать от тротуара под неумолкающий щебет Скарлетт о её новом проекте, подумал зачем-то, что Себастьян наверняка так и не успел перекусить перед своим следующим занятием.

Это, само собой, не касалось его никоим образом, и, коротко тряхнув головой, он переключил всё своё внимание на дорогу.